Нобелевская премия по литературе  1969
	Сэмюэл Беккет (1906-1989) За новаторские произведения в прозе и драматургии, в которых трагизм современного человека становится его триумфом

Искусство авангарда XX века представлено в литературе широчайшим спектром направлений и школ. Самая шокирующая из них — проза абсурда, драма абсурда, поэзия абсурда. Различие по жанрам здесь уже не столь важно, важно ключевое слово "абсурд". Сэмюэл Беккет в авангардной литературе был фигурой лидирующей, открывавшей список драматургов, работавших в том же направлении. Он же и наиболее увенчан славой, Нобелевская премия 1969 г. — лучшее тому свидетельство.

Растолковывать термин "абсурд" применительно к литературе довольно непросто. Его понимание в житейском смысле неприложимо к творчеству, поскольку литература абсурда — это все-таки искусство, при глубоком изучении которого становится ясно, что это искусство более усложненное, абстрактное, требующее интеллектуального напряжения. Как раз у Беккета мы и находим чистейшее искусство абсурда. Как же пришел писатель к такому способу мышления и осознания мира?

Факты его биографии мало что дают для понимания процесса становления Беккета как драматурга и писателя, выразителя самого нашумевшего авангардного направления в литературе. Сэмюэл Баркли Беккет (Samuel Barclay Beckett ) родился 13 апреля (в Страстную пятницу) 1906 года в небольшом поселении Фоксрок в непосредственной близости от Дублина в семье зажиточных и набожных протестантов. Его предки, французские гугеноты, еще в XVII в. перебрались в Ирландию в надежде на сносную жизнь и религиозную свободу. Однако сам Беккет оказался далек от идеалов предков. Он не принял их многовековой религиозный уклад, нарушив, тем самым, устои семьи. "Моим родителям, — вспоминал писатель, — ничего не дала их вера. В трудные минуты в ней не больше проку, чем от старой школьной формы". Этот протест весьма примечателен, возможно, именно в расхождениях с общепринятым мнением и таится своеобразие таланта Беккета.

После учебы в престижной школе четырнадцатилетний Сэмюэл поступил в знаменитый иезуитский Тринити-колледж, где когда-то учились Джонатан Свифт и Оскар Уайльд. Получив диплом, Беккет в течение двух лет был занят преподавательской работой в Белфасте, а в 1928 г. отправился в Париж. Некоторое время он был стажером-преподавателем английского языка в Высшей школе, а затем получил преподавательскую должность в Сорбонне.

Фундаментальные знания по истории, философии, литературе не принесли удовлетворения молодому человеку. Кроме того, он постоянно ощущал некий психологический дискомфорт, а общение с коллегами и знакомыми не избавляло его от чувства одиночества. Об этом периоде жизни Беккет говорил: "Я был несчастлив, и ощущал это всем своим существом, смирившись с несчастьем. Я все больше и больше отдалялся от людей, не принимая ни в чем участия. Потом наступили годы полного разлада с другими и самим собой". Это высказывание — еще один ключ к пониманию зрелого Беккета. Причины разлада с действительностью объяснять всегда трудно. Возможно, на такое его состояние повлияли суровые порядки в семье, иезуитский диктат в колледже, атмосфера, царившая в те времена в теократической Ирландии. Но вот что удивительно: и в Париже, городе вольных художников, бунтарей в искусстве, Сэмюэл так и не смог отделаться от чувства непреодолимого одиночества. Это тем более странно, что он был знаком с людьми неординарными, талантливыми. Среди его близких знакомых были поэт Поль Валери, прозаики Эзра Паунд, Ричард Олдингтон. Но ни один из них не стал для Беккета творческим и духовным авторитетом. И только встретившись с Джеймсом Джойсом, Беккет, кажется, нашел свой нравственный и художнический идеал. Позднее он говорил о своем великом соотечественнике: "Джойс помог мне понять, каково назначение художника".

Уже после смерти двух великих ирландцев критики часто проводили параллели между их восприятием мира. По определениям литературоведов, вселенная Джойса время от времени разрастается, — мир Беккета усыхает, съеживается, меркнет. Джойс любил вносить в текст рекламные тексты и библейские цитаты, — Беккет стенографирует импульсы своего тела, которые он пока не в силах подавить.

И все же жизнь развела и этих, казалось бы, настоящих творческих единомышленников. Два года работал Беккет у Джойса секретарем, а затем между ними произошел разрыв.

Одна из причин была чисто житейская: дочь Джеймса, испытав любовное влечение к Сэмюэлю, обнаружила в молодом человеке полное равнодушие к своим чувствам. Посещение дома Джойса стало для Беккета невозможным.

Он уехал в Ирландию, но покоя там было еще меньше. У Сэмюэля всегда были непростые отношения с матерью и родственниками. После возвращения его из Парижа ссоры стали еще более мучительными. Беккет ищет спасения от докучливой родни в кабинете с зашторенными окнами, уезжает из дома, чтобы найти успокоение в путешествиях по Европе, и даже лечится в клинике от депрессии.

В эти беспокойные годы Сэмюэл не оставлял творчества, писал стихи, поэмы, эссе о Прусте и Джойсе, опубликовал сборник рассказов. Но все эти литературные труды не имели особого успеха у читателей и критиков. Неудачи не смущали молодого литератора. В 1936 г. он пишет роман "Мэрфи" — историю о юноше, приехавшем из Лондона в Ирландию. Первое крупное произведение Беккета отклонили сорок два издательства. В 1938 г., постоянно страдая от физических недомоганий, но больше от сознания своей никчемности и материальной зависимости от матери, Сэмюэл навсегда покидает Ирландию и переезжает в Париж. Рукопись "Мэрфи" все-таки была принята одним из французских издательств. Правда и это сочинение молодого ирландца было встречено так же прохладно, как и уже опубликованные ранее стихи и рассказы.

В годы Второй мировой войны Беккет активно участвует в антифашистском движении Сопротивления. После освобождения Парижа писатель снова возвратился к литературным занятиям. Наступил самый плодотворный период его творчества. За пять лет были написаны знаменитые романы и пьесы, два сборника рассказов, несколько критических статей. "Все мои вещи, — говорил Беккет в одном из интервью, — я написал за очень короткий срок, между 1946 и 1950 гг. Потом ничего стоящего, по-моему, уже не было".

Говоря о "стоящих вещах", писатель имел в виду новеллы "Изгнанник", "Успокоительное", "Первая любовь", романы "Мэрфи", "Мерсье и Камье", "Моллой", драму о Годо и диалоги о живописи Андре Массона и Брама ван Вельде. Разумеется, это далеко не все из "стоящего". К наиболее значительным произведениям можно отнести, в первую очередь, самую знаменитую пьесу XX века "В ожидании Годо". Ее магическое воздействие трудно уловить сразу, для этого необходимо перевести каждое действие и слово на язык символов, и только тогда станет немного яснее мысль автора. Но и после этого остается большой простор для какого угодно толкования. Не случайно сам Беккет категорически отказывался объяснять скрытый смысл своей трагикомедии.

Фабула пьесы проста. Два старых жалких бродяги — Владимир и Эстрагон — тщетно, день за днем поджидают некоего господина Годо у одинокого дерева в глухой степи. Кто такой Годо и зачем он им нужен, остается неясным. Да и взаимоотношения самих бродяг неясны. Потребности плоти, удовлетворением которых они озабочены, так же мизерны и ничтожны, как и слабые потуги их угасающей мысли. Скуки ради они ссорятся, хотят разойтись и не могут.

Разумеется, тщетно ожидаемый Годо не появляется. Он — своеобразный символ последних надежд и иллюзий двух бродяг. В пьесе акцентируется мотив страдания человека, осужденного на ожидание конца, который пока не наступает. Ибо время остановилось, развитие закончилось, все застыло. "Ничего не происходит, никто не приходит, никто не уходит", — мрачно констатирует один из персонажей.

За кажущейся простотой сюжета и косноязычными диалогами скрываются многие символы века. Беккет словно говорит: этот мир абсурден, человек сам не знает, куда и зачем он идет, а без такого понимания жизнь становится полной бессмыслицей. Можно перевести символы пьесы и на житейский язык. Разве так не бывает, что мы хотим что-то сделать, но не делаем; ожидаем какого-то чуда (господина Годо), а его может быть и вовсе не существует; там, где надо что-то сказать важное, мы молчим, и так далее. То есть любой символ пьесы великолепно "ложится" на наше повседневное бытие. И даже тогда, когда герои умолкают, их молчание становится страшнее крика.
Пьеса Беккета "В ожидании Годо" была поставлена в 1953 г. на парижской сцене театра "Бабилон". Ее появление, — писал один из поклонников нового театра, критик Пьер де Буадеффр, — может рассматриваться как театральное событие нашего времени: впервые зрители лицом к лицу столкнулись со своей смертью. Они увидели весь ужас и абсурдность мира, воплощенные в незабываемые образы".

Отмеченный в 1969 г. Нобелевской премией за вклад в мировую литературу, прославленный во всех западных странах, Сэмюэл Беккет дожил до восьмидесяти лет и ушел из жизни мэтром, классиком, основателем театра нового времени. Говорят, что незадолго до смерти он, чтобы не обременять собою жену, поселился в доме престарелых. Однако ежедневно приходил на свидание к своей супруге. Что ж, сюжет истинно беккетовский, если и придуманный, то очень удачно. А что касается самого писателя, то без его загадочного, парадоксального и трагического мира, который все еще ожидает своего Годо, уже невозможно представить современную литературу.

Сэмюэл Беккет умер в Париже 22 декабря 1989 года в возрасте 83 лет, спустя несколько месяцев после смерти своей супруги Сюзанны.

В июле 2013 года рукопись «Мерфи», первого романа Беккета, продали на аукционе Sotheby’s за 962,500 фунтов стерлингов (1,5 миллиона долларов). Новым владельцем черновика стал британский Университет Рединга, в котором уже хранится часть архива Беккета и активно ведется работа по изучению его творчества. В учебном заведении подчеркнули, что текст, находившийся около 50 лет в частных руках, теперь будет доступен для исследователей. Рукопись представляет собой шесть тетрадей, в которые входят более 700 страниц. Текст написан на английском языке различными чернилами и сопровождается авторскими зарисовками. Изложенная в рукописи версия романа значительно отличается от финальной.